Улица Герцена в Москве
Раздел сайта Дома классической Москвы знакомит с историей классических зданий Москвы и их архитектурой.
Улица жила, менялась. И каждое следующее здание стирало предыдущие. Мы не будем углубляться дальше существующих построек. Это не история улицы (вернее, только отчасти ее история). Это не история московской архитектуры (хотя она и вкраплена в каждом доме), и человеку, не знающему истории архитектурных стилей, вероятно, трудно будет читать эти статьи.
Быть может, многие московские улицы имеют историю столь же интересную и связаны с именами столь же громкими, но ныне лишь малое число улиц сохранило от прошлой истории не черепки, а столько памятников и в такой полноте.
Улица - это музей, музей живой и меняющийся, и непростительный грех не пользоваться этим музеем, поистине принадлежащим всем. Но чтобы прочесть статьи, надо уметь читать, а этому умению надобно учиться. Без этого «непонятны и не любы будут...».
Большая Никитская выходит почти к самому Кремлю, и по одному этому ясно, что это одна из древнейших улиц Москвы (в отрезке до бульвара существует с XIV в.). Попади мы в это время на улицу, мы не нашли бы здесь ни одного знакомого здания, но как и ныне, резко спускаясь, улица выходила почти к стенам Кремля, ориентируясь на Арсенальную башню. Наряду с Тверской (ул. Горького), она была одной из самых аристократических улиц города: сначала крупнейших княжеских и боярских, потом дворянских фамилий.
Если давать ей характеристику для начала XIX века, можно бы назвать ее улицей Университета и дворцов. Понемногу улица превратилась в настоящий музей. Здания ее, правда, возраста самого разного: от XVI до XX века, но ее физиономию создала в основном эпоха классицизма, поэтому и говорить здесь придется главным образом о конце XVIII - начале XIX века.
Мы пройдем по улице от Манежа к бульвару — улица росла от центра. Отсюда хорошо видно, что по нынешним понятиям улица, конечно, узка, но для XIX века это была обычная ширина (сравните с улицей Чернышевского, Пушкинской или Петровкой), для тогдашнего неспешного движения вполне достаточная.
По неписанному правилу ширина улицы должна была равняться высоте домов, в этом случае улица была хорошо освещена и пропорции ее были приятными. Отчасти поэтому московские улицы, даже парадные, имели в своем облике какую-то особую теплоту и «домашность». Это относится и к Никитской, которую «чувствуешь локтями», когда идешь по ней, хотя тот пропорциональный строй, о котором говорилось, в ней, пожалуй, не совсем выдержан (правда, прежде улица больше «работала» объемами, чем фасадами).
Рельеф нашей улицы, надо думать, сильно изменился. Москву слишком долго «углаживали», как выражался поэт И. М. Долгорукий. Но все-таки и сейчас видно, что улица круто спускалась к Кремлю, точнее к низине Неглинки. Та часть улицы, которая подходит к бульвару, незаметным образом оказывается очень высокой. Это совершенно поражает, например, при взгляде на Кремль из окон дома № 4 по Собиновскому переулку. Кремль кажется расположенным почти в низине. Во дворе этого дома можно, кстати, постигнуть, каков был прежде рельеф района. Двор стремительно скатывается вниз, почти обрываясь, и соборы Кремля и Иван Великий связываются с вами незримой связью. При этом испытываешь впечатление полета над городом, почти исчезнувшее в современном городе, а когда-то составлявшее одно из основных впечатлений Москвы.
Со стороны Манежа улица эффектно открывается двумя зданиями: крылом Университета справа и бывшей университетской церковью (а теперь клубом) слева. Для конца XVIII века очень обычно так начинать улицу - двумя сильными пластичными объемами, которые словно засасывают вас в улицу.
Источник "Классическая Москва", Е. В. Николаев, Стройиздат 1975