Усадьба Усачевых в Москве
Усадьба купца Усачева (ул. Чкалова, д. 53) принадлежит к числу тех памятников, которые составляют самую сердцевину русского ампира, источник его всемирной славы. Усадьба выстроена в 1829 - 1831 годах арх. Д. Жилярди (итальянцем, родившимся в Москве), который, несомненно, использовал старый парк и часть старых построек. Некоторые павильоны, например беседки и Чайный домик (на месте которого была Турецкая палатка), построены уже после отъезда Жилярди в Италию (в 1834 г.) и возможно даже не по его проекту.
Прекрасному парку усадьбы - ее важнейшей части - посвящено это небольшое исследование. Источником наших сведений об усадьбе являются: дело № 640 Басманной части из Московского городского инженерно-технического архива (содержащее до и послепожарные планы участка), хранящийся в Музее архитектуры (в б. Донском монастыре), ювелирно выполненный альбом, содержащий планы и фасады дома и павильонов, и подробный план парка, но более всего, самая усадьба, ее парк, хорошая сохранность которого дает те сведения, которые нельзя зафиксировать ни в каком плане.
К воротам усадьбы с улицы ведет небольшой проезд с чугунными тумбами по сторонам . Еще недавно он был замощен булыжником, а тротуары его были выложены белокаменными плитами. Проезд переносил вас на Московскую улицу начала XIX века. Ворота растворялись и вы попадали на просторный парадный двор. Слово парадный здесь, впрочем, мало уместно - двор окружен службами. Все прочно, красиво и немного прозаично.
За невысокой оградой видны темные вершины парка. Но приехавший в первую очередь попадал, конечно, не в парк, а в дом. Входили в дом, как входят и ныне, через крыльцо с огромным навесом, мимо настороженно сидящих грифонов. Наконец, пройдя через полутемный сводчатый коридорчик с расписными стенами, вы замечаете, что вы уже не в доме, а на небольшой внутренней террасе, от которой уходит в парк пологий спуск (пандус).
Парк врывается в комнату своей зеленью и светлыми далями. Из левого окна виден небольшой его уголок, осененный деревьями и замкнутый оградой (слева) и гротом (справа). Вы выходите из дома па площадку перед террасой и впечатление высоты и простора охватывает вас. Это и в самом деле одно из самых высоких мест в Москве. Дом невысок, но рельеф быстро понижается к Яузе и зрительно вы перелетаете все огромное пространство до противоположного берега, даже не до берега, а до гребня, замыкающего пейзаж.
Направо улица, сбегающая к Яузе (сейчас крутизна ее значительно нивелирована мостом) и поднимающаяся затем к высокому Таганскому холму. Вдали она замыкается прекрасно поставленной церковью Николы на Таганке. Слева густой парк, и вы идете, таким образом, над самой улицей, как раз по границе усадьбы и города. Надо представить себе невысокую застройку противоположной стороны улицы, за которой далеко были видны сады правого берега Яузы. На левом берегу главенствовал тогда купол церкви Симеона Столпника, поставленной на сравнительно невысоком месте очень эффектно. Правее была видна огромная усадьба Баташевых, еще выше - дом Тутолмина и на самом гребне Москвы-реки - ослепительно белая колокольня и фантастический силуэт церкви Никиты за Яузой. И, наконец, еще дальше - Замоскворечье с колокольнями церкви Иоанна Предтечи под Бором и св. Софии. Прямо перед вами - море крыш и сады левобережья Яузы. Высоко над ними видно завершение колокольни Новоспасского монастыря (до него по прямой более двух километров). Так, с первых минут пребывания в парке видно, на каком прекрасном, единственном в Москве месте расположена усадьба.
Не спуская глаз с дальних видов медленно сходите вы мимо ваз с изображением игр амуров. Пандус очень поэтичен. В нем счастливо соединяется монументальность парадного спуска с «милостью» заросшей травой садовой дорожки. Слева слегка прикрытый деревьями, справа совершенно открытый, он весь напоен воздухом и светом. Не доходя шагов пятнадцати до того места, где пандус начинает поворачивать, вы останавливаетесь пораженные.
В мягком обрамлении деревьев, как могучая труба в оркестр пейзажа врывается один из самых величавых памятников Москвы эпохи классицизма - церковь Мартина Исповедника. И сразу Усачевская усадьба связывается с ним незримой нитью. Трудно описать, какое впечатление оставляет эта «перекличка» двух крупнейших памятников Москвы, это радостное взаимное тяготение искусства. С видом на Мартина Исповедника вам предстоит встретиться, в парке еще не раз. Но еще несколько шагов - и вид закрылся.
Пандус резко поворачивает влево. Уже сам его поворот вносит ноту интимности и замкнутости, очень подчеркнутую тем, что он теперь прикрыт деревьями с обеих сторон, а вместо далей взору открывается тенистый парк. В тон этому и крупные львы, лежащие в конце пандуса, спокойно задумчивы и слегка печальны...
Перед вами аллея, некогда замыкавшаяся вдали павильоном . Уже по одному тому, что она просматривается до конца, следовательно, не сулит ничего неожиданного, вас больше тянет вправо, туда, куда, постепенно спускаясь, уходит поперечная дорожка.
Ближе к Яузе дорожка делает изгиб и круто спускается вниз. В этом месте хорошо видно, что парк сходит к Яузе террасами. При этом использован естественный, очень крутой рельеф места и сделана подсыпка грунта. Прежде внизу, у самой границы парка шла еще одна дорожка (современный забор стоит выше, чем следует). Сочетание трех дорожек, идущих поверху, посередине и у подножья ската, встречается во многих парках, расположенных вдоль реки или пруда (Марфино, Авдотьино - близ Отрады, Ярополец Гончаровых, Дубровицы, Ивановское и т. д.).
Вы идете, следовательно, по средней дорожке. Вверху едва виден центральный павильон парка - «Чайный домик». Высокий скат закрывает весь вид слева и ваш взгляд, естественно, обращается вправо. На жилярдиевском плане эта дорожка изображена темной, со смыкающимися над ней кронами деревьев. Деревья эти, вероятно, были невысоки, чтобы не закрывать видов с верхней террасы. Сейчас вдоль дорожки растет несколько отдельно стоящих старых вязов. В разрывах между ними открываются самые великолепные во всем парке виды. Через несколько шагов после поворота видна столь поразившая вас церковь Мартина Исповедника, а еще дальше, почти вдоль дорожки церковь Сергия в Рогожской, но вид на церковь Сергия быстро закрывается.
От самого подножья Чайного домика открывается ошеломляющий вид на Мартина Исповедника. Пейзаж вдруг словно собирается вокруг него, приобретает смысл и значение. Его мощный силуэт, блистание купола, белизна портика, стремительно-страстный взлет колокольни приводят на память лучшие строки Державина. Днем никогда не освещенный в лоб, всегда в дымке, он парит над местностью с той беспрекословной силой, которая так характерна для памятников Москвы конца XVIII века.
Неудачно поставленный для ближайшего обозрения, зажатый в узкой развилке улиц, Мартин Исповедник оказывается блестяще поставленным для целого района. Внизу виден мягкий скат к Яузе, еще ниже - заливные луга с заросшей густой мягкой травой - поэтичнейшее смешение загородного и городского пейзажа, один из секретов неповторимой обаятельности Москвы. Справа от церкви Мартина Исповедника видно завершение колокольни Новоспасского монастыря, слева, у подножья холма, стоит небольшой ампирный домик с портиком.
Свободно поставленный под углом к реке, он смотрит прямо на усадьбу и своими миниатюрными размерами подчеркивает громаду парящего в воздухе Мартина Исповедника.
Еще несколько шагов - и среди листвы деревьев в первый раз виден белоснежный силуэт храма Архангела Михаила в Андрониковом монастыре. С этого момента ваше внимание мало-помалу переключается в его сторону. Слева мелькает в тени деревьев Чайный домик, решетка его балкона четко вырисовывается на фоне неба. Рельеф парка начинает меняться. Крутой обрыв постепенно переходит в мягкий скат, спускающийся к юго-восточному углу парка.
На жилярдиевском плане здесь обозначена большая поляна, свободно обсаженная деревьями и кустами. Поляну можно увидеть и сейчас. С нее открывается великолепный вид на свободно раскинувшийся вдали Андроников монастырь. Его кристаллические башни и соборы живописно выделяются на фоне неба. Видно, с каким тактом и мастерством поставлен монастырь. Стены его тонко следуют рельефу (сейчас правый скат холма сильно нивелирован мостом, это снижает впечатление от монастыря). Правее башен из-за деревьев виден дом Хрящева, один из лучших особняков старой Москвы (чертежи дома имеются в Альбомах Казакова).
Сейчас дом, изуродованный надстройкой, едва напоминает прежний памятник, бельведер которого был виден издалека и своей изящной легкостью контрастировал с почти суровой мощью монастыря. Еще правее церковь Сергия в Рогожской. Прежде между ней и монастырем возвышалась исполинская колокольня Андроникова монастыря, самая высокая колокольня Москвы - около 70 м, построенная Родионом Казаковым, тем же архитектором, что строил церковь Мартина Исповедника. Ныне этой сильнейшей вертикали уже нет, характер пейзажа совершенно нарушен и быть может только колокольня Сергия в Рогожской, сама по себе вполне оправдывающая печальную славу 80-х годов XIX века, хотя в некоторой степени компенсирует утраченную вертикаль.
Еще правее виден береговой склон Яузы, поросший травой. В XIX веке проезда вдоль Яузы не было, дома Николо-Ямской (современной Ульяновской) улицы выходили к реке садами, а сама Яуза текла в естественных, очень живописных берегах. На поляне, на мягкой траве можно было хорошо отдохнуть, любуясь дальними видами.
Здесь особенно попятно, как бессмысленно засаживался парк в последнее время. Деревья сажались без разбора, без учета видов, предусмотренных художниками, без понимания того, что в зелени необходимы и разрывы и поляны, в особенности в таком парке, как Усачевский, рассчитанном в основном на внешние виды. В результате о многих эффектах можно только догадываться.
Идущая по южной стороне поляны дорожка прежде доходила до угла усадьбы (там, вероятно, была калитка). Нам лучше возвратиться к началу поляны и оттуда подняться вверх до второй поперечной аллеи (первая, очень чахлая аллея на жилярдиевском плане отсутствует). Собственно аллеи, идущей наверх, сейчас не существует, на ее месте проложена дорожка. Выйдя на продольную аллею, вы видите справа насыпной холмик, на котором стоял небольшой музыкальный павильон, хорошо замыкавший аллею. Можно было дойти до него, осмотреть его и возвратиться назад. Перед вами центральная аллея парка. Она доходила прежде до небольшого боскетика (зеленой беседки), замыкавшего другой ее конец. Аллея образована огромными дубами, которые старее дома, старее всех построек усадьбы. Многое видели эти деревья: пожар Москвы в 1812 году, постройку усадьбы, архитектора Д. Жилярди. Кряжистые, величавые, связанные во многих местах железными скрепами (предохраняющими их от раскалывания), они придают усадьбе необычайно романтический и величественный вид. Многие дубы недавно погибли (от них сохранились гигантские пни).
Неспешно идя по аллее, вы доходите до Чайного домика. Здесь он открывается, наконец, перед вами вполне. От центральной аллеи к нему ведет небольшая аллейка, сейчас почти заглохшая. Справа сохранился пень от огромного дуба.
Сам домик представляет собой столь типичную для русских парков «Миловиду», но сквозь его колонны открываются не пруды и не рощи или дальние луга, а все тот же знакомый нам городской вид. Здесь, после прогулки вы могли еще раз длительно любоваться им. Здесь можно было отдохнуть, позавтракать, осмотреть чудесные интерьеры домика, его росписи.
По обеим сторонам домика в 1836 году уже после отъезда Жилярди из России были построены беседки. Как ни хороши они сами по себе, в парке они мало необходимы. Видов они не открывают, а расположение в непосредственной близости трех сооружений создает в этом участке парка некоторую тесноту (из-за обилия зелени сейчас, впрочем, малозаметную).
Выйдя из домика снова на аллею, вы увидите невдалеке пандус и дом. Таким образом мы замкнули маршрут. Справа от вас ограда, отделяющая парк от двора. У ворот с чугунными вазами и мортирами вместо тумб как часовые стоят два старых дуба, свободно раскинувшие свои огромные ветви. Можно подумать, что им нарочно придавали такую раскидистую живописную форму. Пройдя мимо них, прощаясь с парком, вы снова выходите на парадный двор. Наша прогулка окончена. Подведем некоторые итоги. Расположенный на одном из самых красивых мест Москвы, парк Усачевской усадьбы можно почесть за один из лучших городских парков. Он не отворачивается от города, наоборот, всячески обращается к нему.
Внутренние виды в парке почти отсутствуют, он весь построен на видах города и эти виды составляют самое его существо. Но так как граница парка зрительно кончается с самым далеким видом, то очень небольшой парк Усачевской усадьбы, обращаясь к бесконечным далям Москвы, становится и просторным, и очень «емким».
В сущности - это одно из лучших мест для первого знакомства с Москвой. Здесь, на небольшом участке земли легко понять основные свойства московских пейзажей: необыкновенную живописность холмистой местности Москвы, свободную и живописную и вместе с тем необычно точную постановку памятников архитектуры в пейзаже, соседство глубокой древности с классицизмом, перекличка высот и памятников, занимающих эти высоты. Видно, как много этих памятников и какое влияние оказывают они на рядовую застройку. Вся обозримая территория как бы разделена на зоны влияния крупных памятников архитектуры. Едва кончается «влияние» церкви Симеона Столпника, как над местностью уже начинает «парить» церковь Мартина Исповедника, затем церковь Сергия в Рогожской и т. д. Видно, что самыми «влиятельными» оказываются очень эффектные по силуэту церковные сооружения. Прежде конкурировать с ними могли только бельведеры крупнейших дворцов города.
Становится понятно, какую прекрасную и патриотическую по своей сущности идею с таким блеском осуществил автор усачевского парка. С огромной силой удалось показать ему красоту родного города, величие его новых и древних памятников, его необыкновенную живописную свободу, так отличавшую Москву от Петербурга, источник постоянной и пламенной любви всех русских к своей столице.
Источник "Классическая Москва", Е. В. Николаев, Стройиздат 1975