Дом №1 (109) по ул. Герцена
С другой стороны Никитской расположено так называемое новое здание Университета. Но Университет купил этот участок только в 1833 году.
В XVIII веке на этой территории помещалась главная аптека. Вид ее известен по уже упомянутой акварели. Это крупное трехэтажное здание серого цвета с лопатками по фасаду. Но странное дело. Второй этаж совершенно лишен окон, а лестница-пандус ведет прямо на второй этаж. На плане 1777 года вход еще нарисован со двора. Такое здание больше похоже на театр, чем на главную аптеку. В 1792 году владелица Пашкова писала в Управу благочиния, выдававшую разрешения на постройки, что это здание разламывается до основания (если только это не условная формула), а с 1793 года начала строить новое здание. Полная разборка крепкого здания - вещь крайне редкая, московские архитекторы все были экономны и сохраняли обычно даже крохотные фрагменты старой кладки.
Таким образом, существующее здание, переделанное после для университета, относится к 90-м годам XVIII века. В 1812 году дом сгорел и пожар его изображен на одной старинной гравюре. Прежний вид его запечатлен в Альбомах Казакова и на старых фотографиях. Оно стоит на небольшом холме, как на пьедестале, со всех четырех сторон имело по колоннаде, имело бельведер, с которого открывался прекрасный вид на Кремль и Моховую (бельведер в переводе и означает «красивый вид»). По постановке дом, хотя и уступает дому другого Пашкова (библиотека имени Ленина), во многом похож на него. Сейчас бельведеров в Москве осталось считанное количество, но раньше дом, стоящий на красивом месте, очень часто венчался бельведером.
Может показаться удивительным, что такой парад был устроен недалеко от грязной Неглинки, отделенной от Университета и дома Пашкова кварталом скромных домов. Но по плану 1775 года перед Никитской должны были устроить площадь, а из Неглинки устроить обширный пруд. История рассудила иначе, и Жилярди пришлось считаться уже с Кремлем и Манежем, а дом Пашкова оказался в паре с последним.
Дом Пашкова был настоящим дворцом (о его совершенно нежилом характере говорит, например, такая деталь: комнаты громадной анфилады были связаны не дверьми, а только проемами с колоннами по сторонам, и все помещения превращались в один непрерывный зал) . Он имел огромную залу, великолепный вестибюль, трехмаршевую лестницу. Дом был связан переходом с правым флигелем, в котором помещался театр (ныне клуб Университета), за театром конюшня на 32 лошади и каретный сарай. Когда в 1806 году сгорело центральное театральное здание Москвы - театр Медокса (ныне поглощен Большим театром), его спектакли давались в этом флигеле.
Конечно, в 1833 году дом стал слишком велик для частного владения. При переделке для Университета Тюрин хотя, естественно, ампиризировал дом, но почти не изменил его пропорции. Еще в конце XIX в. он имел и свои портики со всех сторон, и смотрелся мощным самостоятельным объемом. К 1838 - 1839-м годам относится и ограда, одна из последних по времени оград ампира, хотя в ней и чувствуются следы начинающегося разложения форм. Факелы и светильники - символы знания. На пилонах ворот глобусы - земной и небесный (с левых ворот они исчезли еще в войну).
Источник "Классическая Москва", Е. В. Николаев, Стройиздат 1975